Среди ополченцев был и иллюзионист Сергей Александрович Русанов, он даже не успел понять, как оказался в плену, винтовки у него не было. Назвался фельдшером, трижды пытался бежать. Удачной оказалась третья попытка, в которой пригодились навыки иллюзиониста - фокус с быстрым переодеванием. Шел на восток из Прибалтики, хотел уйти к партизанам, но уже подходил фронт и он снова оказался в армии, стал артиллеристом, осуществлял связь передовой со штабом, а когда было нужно, то вставал в расчет заменяя погибших товарищей...
Награжден медалями "За отвагу" и "За боевые заслуги". После войны снова вернулся к любимой работе со своей партнершей, которая верила, что он вернется. И он вернулся и они даже вместе снялись, через 30 лет после войны, в коротком эпизоде фильма "17 мгновений весны" со своим коронным номером.
Все таки он человек был не очень военный на тот момент, но судя по всему переживал, что попал в плен тк приказ 270 видимо знал.
Побеги тоже многое значат. Я столько историй пленных перечитал, что не могу их осуждать. Далеко не у каждого хватит смелости хотя бы застрелиться. Лукин вот не смог, сказал - пистолет потерял.
В 1944-45 годах он был телефонистом у орудий ПТО. Фактически сидел на переднем крае.
тут пример Рыбака в "Восхождении" очень зауряден.
причем - СТРОГО на танкоопасном направлении.
Причём, профессиональный военный, офицер-связист Агафонов, например, очень хорошо представлял себе такую ситуацию:
"Мотор гудел убаюкивающе. Я и не заметил, как уснул. Проспал часа четыре, не меньше, потому что разбудили меня яркие лучи солнца. Повернувшись к шоферу, увидел закинутую назад голову, вернее, увидел только его худую шею. Шофер спал. Заглянул через заднее окошко в кузов — пусто. Выскочил из кабины… Прямо возле машины, почти на дороге, спали бойцы, и тут же среди них распластался капитан Васильев.
Усталость свалила связистов — никто даже не отошел в лес, что был метрах в десяти от дороги. Ни часовых, ни дневальных. Я быстро поднял людей, подал команду, и через полминуты все находились в машине. Дорога была хорошая, мы быстро катили вперед, но во мне начал расти страх, появившийся задним числом.
При мысли, что мы могли проснуться и увидеть наведенные на нас дула автоматов, неприятно потели ладони. На войну мы уже в какой-то мере приучились смотреть как на опасную работу. Но вот оказаться в плену — этого я себе представить не мог. И виноваты тут были бы мы с капитаном Васильевым…" (с)