Также, Молотов пообщался с послами США и Великобритании, с которыми у него вышел интересный диалог, который я убрал под кат.
Посол США не хочет уезжать без Молотова, т.к. это не будет понято в американском правительстве. Однако Молотов его заверят, что об этом никто не узнает и что он будет в Куйбышеве одновременно с ним. А посол Великобритании аккуратно зондирует почву на предмет эвакуации значительной части персонала посольства через Архангельск. Молотов дипломатично не возражает. При этом, в Москве остаются несколько сотрудников посольства США, которые должны охранять здания обеих миссий.
Опись 3 АВТО Литера АВТО Дело 5 Папка 1
Фонд 06 «Секретариат В.М. Молотова»
04.06.1941 — 23.10.1941
http://agk.mid.ru/fonds/sekretariat-v-m-m
PS. Но видимо охрана зданий была не очень хорошей, потому что в них наставили "жучков".
После разгрома немцев под Сталинградом и на Курской дуге, когда исход войны уже не вызывал сомнений, Москва заметно ожила. Заработали театры, крупные магазины и рестораны, загудела работа на приостановленных промышленных предприятиях, возвращались из Куйбышева в столицу дипломатические миссии. С ними в Центр был откомандирован и Питовранов. Ему предстояла личная передача московскому руководству наиболее значимых оперативных наработок среди дипломатов, полученных куйбышевскими чекистами за последние годы.
Поздно вечером раздался звонок из приемной Меркулова – дежурный помощник наркома велел срочно прибыть к нему. В «предбаннике» наркома собрались почти все руководители безопасности: заместители Абакумов, Кобулов, Завенягин, Серов, начальники основных оперативных управлений Федотов, Фитин, Судоплатов и другие. Собравшиеся недоуменно пожимали плечами, пытались предугадать причину спешного вызова, чтобы хоть немного собраться с мыслями. Пригласив всех в кабинет, нарком с заметной тревогой в голосе известил, что всех их срочно собирают у Сталина. По полученной им очень скупой информации, инициатива совещания исходит от Молотова...
– И ты тоже, – Меркулов обратился к Питовранову, – возможно, какие-нибудь жалобы остались у них еще по Куйбышеву.
И вот руководители госбезопасности в Кремле. Сталин выглядел удрученным и разгневанным, говорил против обыкновения громко и резко. Его расстроило направленное в МИД СССР представление американского посла Гарримана, подкрепленное официальным протестом госдепартамента США, из которого следовало, что после возвращения из Куйбышева «персонал посольства обнаружил в ряде служебных и жилых помещений, включая личную резиденцию посла «Спасо-Хауз», несколько подслушивающих устройств, что серьезно противоречит нормам международных отношений вообще и характеру союзнических советско-американских отношений, скрепленных совместной борьбой против нацизма, в частности».
Американцы, схватив, что называется, русских за руку, с нетерпением и очевидным злорадством ждали официальной реакции советского правительства.
– С теми сапожниками, кто еще не научился как следует работать, мы разберемся позже, – нервно закончил краткое вступление Сталин, – а сейчас следует решить, какую принципиальную позицию нам следует занять. Считал бы правильным особо не расшаркиваться перед американцами – это выглядело бы по меньшей мере глупо, а спокойно и, главное, убедительно изложить нашу версию... Прошу всех подумать, жду предложений.
Нависла тяжелая, давящая тишина, беспощадно быстро летело время... Сталин ждал ответа. Он то и дело ходил по ковровой дорожке кабинета, держа в руке уже потухшую трубку. Прошло пять, десять, пятнадцать минут. У всех сидящих великанов ГБ не находилось варианта ответа американцам. И... вдруг Верховный услышал за спиной робкое, но, очевидно, спасительное для всех:
– Разрешите, товарищ Сталин? Поднялся самый молодой генерал, сидевший в глубине, за спинами более высокого руководства. Сталин удивленно поднял брови:
– Да, говорите, мы вас слушаем. Представьтесь, пожалуйста.
– Генерал-майор Питовранов.
– Докладывайте...
– Товарищ Сталин, Москву, понятно, мы никогда бы противнику не отдали. Но война есть война и, вообще говоря, могло бы произойти всякое. Кутузов, сдав французам Москву, – она, правда, уже не была российской столицей, но все же, – принеся ее в жертву, блестяще выиграл всю кампанию, разгромив сильнейшую армию мира... Сталин подошел ближе. Генерал продолжал:
– Это, товарищи я говорю не вам, – мы все хорошо знаем нашу историю, – а как аргумент для американских оппонентов.
Так вот, мы вроде бы тоже не исключали возможной сдачи Москвы по чисто тактическим соображениям. И на период ее временной оккупации подготовили для противника некоторые сюрпризы. В частности, много домов заминировали, а в некоторых, где, по нашим предположениям, могли бы разместиться высокопоставленные немецкие чины, установили подслушивающие устройства. Понятно, для того, чтобы наши подпольщики могли получать важную информацию. Так, по-моему, могла бы выглядеть основная идея нашей позиции...
Питовранов при докладе прямо глядел в глаза Сталину, а потом взглянул на ряды собравшегося начальства. Они молчали, но тоже пожирали взглядами вождя.
– Ну что ж, предложение дельное, интересное, но не до конца продуманное. Почему же мы все-таки, не оставив немцам Москву, сами потом не сняли эти устройства... жучки?
Теперь все головы, как по команде, повернулись к докладчику. Он не заставил себя долго ждать:
– Сами не сняли по простой причине – выполнявшие эту работу специалисты давно ушли в действующую армию, на передовую. Кроме них, в эти дела никто не посвящался – таковы общие и известные, видимо, американцам требования конспирации. За прошедшие три года некоторые погибли, другие воюют. Вот закончим войну и будем устранять все ее следы... А сейчас какие могут быть к нам претензии? Ведь эти устройства мы никогда так и не использовали, – он лукаво улыбнулся... – доказать обратное вряд ли возможно.
Едва заметная улыбка скользнула по лицу Сталина... На следующий день министр иностранных дел Вячеслав Молотов принял посла Гарримана и вручил ему ответ советской стороны. Инцидент был исчерпан.
Из книге о Питовранове «Сталинский фаворит с Лубянки»
Journal information